Мусульманская семья и сексуальная революция 

Пророк Мухаммад сказал: «Женщины – это другая половина мужчин». Следовательно, единица человечества не является мужчиной или женщиной. Лишь мужчина и женщина в том единении, которое делает их семьей (так же как мельчайшей частичкой воды не являются кислород и водород в отдельности, но их соединение). Подобно иудаизму, христианству и многим другим религиям, ислам утверждает, что образование пары мужчиной и женщиной с целью создать семью представляет собой священную связь, называемую Кораном «торжественным обещанием». Оно должно быть документально оформлено и заверено брачным договором или законным браком.

Супружество означает преданность мужа и жены друг другу, устанавливает их взаимные права и обязанности, а также – по отношению к своему потомству. Дети имеют право на законнорожденность (родившись в законном браке, знать отца и мать, общаться с пользой для себя с обоими); любовную заботу, пока растут; на то, чтобы быть накормленными и обеспеченными всем необходимым как физически, так и духовно; на получение образования и подготовку к вступлению в жизнь для несения своих обязанностей в качестве зрелых и полезных граждан своей страны.

По мере того как родители достигают преклонного возраста или по каким-либо причинам становятся недееспособными, религиозным долгом детей становится забота о них и удовлетворение их нужд без проявления нетерпения или неудовольствия. Это, в первую очередь, правильно по отношению к Богу. Но также является страхованием собственного будущего, потому что дети сами вырастут, станут родителями и состарятся, нуждаясь в опеке со стороны собственных отпрысков.

Так что сплоченность семьи и прочность семейных уз имеют первостепенное значение в исламе. Такое единение распространяется даже за пределы нуклеарной семьи по расширяющимся кругам родственных уз. Коран называет их «кровными отношениями». Быть в добрых отношениях с близкими родственниками, оказывая им дружественную помощь и финансовую поддержку в случае необходимости, – все это одновременно обязанность и поощряемая благотворительность. Даже после смерти родителей остается долженствование – молиться за них, по возможности поддерживать связи с их друзьями, оказывая уважение и предлагая помощь, когда понадобится.

В исламе брак выполняет две функции, причем они правомерны только в браке. Первая – удовлетворить стремление одной половины к обладанию другой и осуществить их слияние воедино как физически, так и духовно: «Среди Его знамений – то, что Он сотворил из вас самих жен для вас, чтобы вы находили в них успокоение, и установил между вами любовь и милосердие» (30:21). Вторая функция заключается в деторождении и оставлении потомства: «Аллах сделал для вас супруг из вас самих, даровал вам от них детей, внуков и наделил вас благами. Неужели они веруют в ложь и не веруют в милость Аллаха?» (16:72). Брак – единственное законное условие для физической близости и зачатия детей. Вольность вне брака является тяжким грехом и даже может быть правонарушением в исламе, если ее могут подтвердить четыре свидетеля, которые опознают виновных и дадут показания, что видели полный половой акт (а не просто выскажут догадки о возможном сексуальном контакте). Правовые критерии, установленные в отношении свидетелей прелюбодеяния, достаточно жесткие, и сделано это с целью максимально снизить возможность ложного обвинения в столь серьезном вопросе, как сохранение семьи.

Стоит отметить, что такие же нравственные принципы целомудрия до брака и верности в нем ранее преобладали в Америке, и в целом на Западе, но при скатывании все большего и большего числа людей в атеизм или микротеизм, перемены стали неизбежными. Атеизм – это отрицание Бога. Микротеизм – это признание Бога без особого почтения: мы поклоняемся Ему, но на наших собственных условиях. Мы посещаем храмы, обычно в выходные дни, но не позволяем Богу определять нашу личную или общественную жизнь. Так эрозия веры заложила основу для «сексуальной революции», во время которой все религиозные ценности стали предметом радикального переосмысления.

Сексуальная революция началась не в таком уж и недавнем прошлом, как нам кажется, не в 1960-е. Не была она и результатом инерционных естественных социальных изменений, наоборот – следствием хорошо спланированных интеллектуальных усилий, кропотливой работы и настойчивости со стороны тех, кто желал порчи нравов. А началось все со всеобщего увлечения наукой и восхищения ее технологическими возможностями, вслед за изгнанием церкви из общественной жизни. Многие стали считать человеческий разум верховным арбитром во всех человеческих делах, и все проверенные веками ценности подверглись пересмотру. В поспешности и верхоглядстве, однако, люди упустили из виду тот очевидный факт, что сам по себе человеческий разум есть несовершенный инструмент. Из-за своих ограничений он не может предъявить окончательные суждения, касающиеся абсолютных моральных норм. Один лишь факт того, что человеческий ум неустанно находится в поиске новых знаний и не останавливает исследований, является признанием достаточно обширной области его неведения. Если бы мы действительно верили, что наш разум совершенен, а знания всеохватны, тогда должны были бы прекратить свою погоню за знаниями и тем самым сэкономили бы исследовательские бюджеты. На самом деле все обстоит так, как говорится в Коране: «Они станут спрашивать тебя о духе (душе или Джибриле). Скажи: «Дух – от повеления моего Господа, а вам дано знать об этом очень мало»» (17:85).

В русле дальнейшего замещения Бога человеком в период между двумя мировыми войнами возникло движение под названием «Нравственность без религии», которое обвинило религию, а не заблуждения человечества в разжигании вражды и конфликтов между людьми. Его активисты притязали на то, что моральное совершенство может быть достигнуто без участия религии, и назвали свой секулярный подход «обособленной нравственностью». Поначалу немногие примкнули к этому движению, однако популярность его росла, поскольку люди теряли веру из-за несоответствий между тем, что сказано в Библии, и научными данными. Но стоило сместить фокус внимания с религии, как Бог был «низложен» и оформились новые нормы морали, где безнравственность вчерашнего дня стала привычным состоянием сегодняшнего. Светские гуманисты, наконец, смогли откровенно заявить, что человеческие ценности должны создаваться людьми и не зависеть от обоснования каким-либо нечеловеческим или сверхъестественным источником. С переходом к материализму такие ценности, как честь, целомудрие и чистота, стали пустыми словами, сродни обесцененной валюте. Полный спектр средств идеологической обработки был задействован, чтобы расширить границы свободы и включить туда распущенность; так в обществе, которое придает особое значение индивидуальности, каждая прихоть человека стала его правом.

Другой удар по морали, подобно приливной волне, обрушившийся на общество, захлестнул и многих представителей духовенства – традиционных хранителей религиозных и нравственных ценностей. Клир выступил в роли своего рода троянского коня; вместо того чтобы оставить религиозный лагерь и присоединиться к сторонникам свободы, священнослужители посягнули на незыблемость самих вероучений: начали предлагать новые интерпретации (смешивая радикальное и консервативное) и толкования священных текстов – чтобы признать законным и допустимым то, что являлось незаконным и предосудительным на протяжении всей истории этих религий. Многие священнослужители сами стали жертвами ментальных вирусов, по отношению к которым, по идее, должны были иметь иммунитет. Некоторые даже интерпретировали обет безбрачия как воздержание от брака, но не от секса (Woodward, Kenneth L. Gays in the Clergy. Newsweek. 1987. Feb 23. P. 58).

Результатом, как и следовало ожидать, стало хаотичное сексуальное поведение целых сообществ. Без придания ценности добрачному целомудрию и верности в браке произошла десакрализация секса как особой связи мужчины и женщины; массовыми явлениями стали беспорядочные половые связи, мимолетные союзы, изнасилования, нежелательные беременности, оканчивающиеся абортами и нежелательными детьми, лишенными законного права иметь обоих родителей, а также материнство среди девочек-подростков. О каком доверии к институту семьи можно вести речь, когда даже в стабильных семьях около пятнадцати процентов детей – незаконнорожденные и не имеют отношения к отцам! Ко всему этому добавляются опасности для здоровья, связанные с эпидемическим распространением заболеваний, передающихся половым путем. Это или новые болезни, или рецидивы старых, которые, казалось, были побеждены давным-давно. Их возбудители приобрели устойчивость к привычной антибактериальной терапии, а с ростом половой распущенности они принесут обществу огромный урон, особенно молодежи.

У нас, мусульман, нет никакой путаницы или неопределенности относительно того, что является законным, а что незаконным в нашей религии. Текст Корана остается в первоначальном виде, в каком был ниспослан: слово к слову и буква к букве. Коран является Божественным словом, и любой перевод или толкование его на другом языке, включая арабский (коранический), не может называться Кораном. Нравственность и безнравственность, определенные в нем, такими останутся навсегда и не могут быть выхолощены, подтасованы или рационализированы. У нас нет представителей духовенства или ученых, которым разрешено провозгласить себя обладателями права или способности к особой интерпретации текстов Корана. Это вовсе не означает того, что все мусульмане – добродетельные люди, которые не совершают грехов. Конечно, некоторые мусульмане нарушают религиозные установления, впадая в греховность и мерзость, но, по крайней мере, они знают, что это грех. Осознание этого останется на их совести до тех пор, пока они не опомнятся и не покаются перед Всевышним.

С реальным вызовом, однако, сталкиваются те мусульмане, которые являются гражданами западных сообществ, где их дети воспитываются в рамках социальных и нравственных норм, противоречащих учению ислама. Мусульмане не одиноки в этом, потому что есть также иудеи, христиане и другие, которые хранят божественные моральные нормы и прилагают все усилия к тому, чтобы передать их своим детям. Сотрудничество в этой области уже осуществляется и более поощряется среди мусульман и тех, кто верует сходным образом, будь то представители духовенства, отдельные миряне или члены общественных объединений.

Воспитание наших детей предполагает их раннее знакомство с Богом (см. первую главу). Важно вовремя внушить: если мы верим в Него, это значит, что мы принимаем и соблюдаем все Его правила; а раз мы следуем Его правилам, нас не должно беспокоить, делают ли это другие. Потому что когда человек находится на стороне Бога, то он в большинстве, так как все Его создания подвластны Его законам. Так, вера порождает уверенность, которая помогает сопротивляться давлению сверстников и избегать различных искушений.
Фраза «все делают это» уже не служит оправданием. Смысл подобной «вакцинации», основанной на обучении детей основам веры, в том, чтобы сформировать «иммунитет» задолго до того, как ребенок подвергнется действию нравственной болезни. Как солдат готовится к сражению до, а не во время битвы, будущие опасности и ловушки необходимо обсуждать с ребенком так, чтобы он или она могли заранее решить, какую позицию занять, когда придет время неизбежных предложений выпить, закурить, принять наркотики или заняться сексом.

К счастью, проповедь добрачного целомудрия влечет за собой нечто большее, чем просто приказ повиноваться (хотя, конечно, суть учения в том, что, когда Бог приказывает, мы слышим и повинуемся). Обсуждение данной темы в кругу мусульманской и немусульманской молодежи обнаружило красноречивые результаты в плане одинаковых интеллектуальных предпочтений. «Кто верит в равенство полов?» – за это проголосовали единогласно. «Кто верит в справедливость?» – снова единодушное согласие. Затем было озвучено предположение о том, что любые отношения между двумя партнерами, ответственность за последствия которых разделяется обоими не в равной степени, не могут быть справедливыми, – и опять-таки все согласились. Однако в условиях либерального секса ответственность не разделяется поровну, потому что женская сторона проигрывает в любом случае: женщина или будет брошена; или забеременеет и сделает аборт; или родит ребенка и отдаст его на усыновление; или будет одна растить безотцовщину, поддерживая всю оставшуюся жизнь. Завершив обзор печальных последствий, задались вопросом: «Может ли это быть справедливым?» – в ответ услышали дружный возглас: «Нет!»

Движение гомосексуалистов с опозданием вскочило на подножку поезда сексуальной революции. Гомосексуальность, конечно, не новое изобретение, поскольку существовала практически во всех культурах и среди всех народов, но, как можно догадаться, в гораздо меньшем масштабе. Это отклонение всегда имело свое лобби, которое действовало более или менее тонким образом, но его влияние невероятно разрослось именно в последние десятилетия. Я помню научные конференции, где был представлен ряд научных докладов, в которых с опорой на строгую научную методологию доказывалась безопасность анального секса. Это произошло в начале 1970-х, и подобные выводы были для меня настолько противоречащими простому здравому смыслу, что я начал, впервые в своей научной жизни, сомневаться в честности некоторых деятелей науки. Вскоре после этого Американская психиатрическая ассоциация провозгласила, что гомосексуализм больше не считается болезнью, требующей лечения, а рассматривается как ориентация или вариант сексуального поведения. Остальное уже история.

«Синдром кишечника гея» был описан в медицинской литературе; и позднее появился СПИД, который стал новостью номер один в связи с выявлением его непосредственного отношения к гомосексуальному поведению. Но очень скоро данная проблема была вытеснена из повестки дня, и в излечении этого недуга стали руководствоваться обычными правилами и инструкциями по излечению инфекционных заболеваний. СПИД стал политическим вопросом, и гомосексуальное лобби превратилось в политическую силу, способную оказывать давление на должностных лиц и общественных деятелей, также заручиться поддержкой прессы, деятелей искусства и духовенства. Синдром приобретенного иммунодефицита не удалось сдержать, и он распространился дальше, затронув доноров крови, наркоманов, зародышей в утробах матерей; СПИД стали переносить даже гетеросексуальные, в том числе и супружеские, контакты, появилась возможность и совершенно случайного инфицирования. Так возникла глобальная эпидемия, которая распространяется с нешуточной скоростью. К больным СПИДом мусульмане испытывают сочувствие и сострадание, им предлагается, хочется надеяться, лучшее медицинское обслуживание и сестринский уход. А здоровым людям настоятельно рекомендуется превентивный подход. Речь не о презервативе, потому что не существует такой вещи, как безопасный секс. Я говорю о целомудрии до брака и супружеской верности.

Дискуссии о гомосексуализме кипят вовсю. «Будь тем, кто ты есть, и не стыдись этого!» – заявляется во всеуслышание. Как следствие, многие доверчивые юнцы начали экспериментировать, «изучать» себя, чтобы выяснить, кто они есть на самом деле. Много говорится о добровольности как необходимом условии полового контакта, и в Скандинавии пытаются снизить «возраст согласия» на четыре года. «День гей-гордости» ежегодно отмечается в Калифорнии с освещением в СМИ, а «месяц гей-гордости» проводится в некоторых школьных округах, чтобы противостоять «нетерпимости» и «предрассудкам». А сожительство и ведение совместного хозяйства однополыми парами ныне пропагандируются как альтернативная форма семьи.

С недавнего времени наука начала исследовать вероятную анатомо-генетическую предрасположенность к гомосексуальной ориентации. Но на нас, мусульман, это не оказывает никакого впечатления, для нас все достаточно просто: мы не создаем нашу религию – мы принимаем ее и повинуемся ей. Мы никому не можем навязать наши убеждения, но Коран и учение пророка Мухаммада ясно и недвусмысленно осуждают для нас гомосексуальные практики. Вы можете страстно желать чего-то, например, совершить гомосексуальный контакт (или гетеросексуальный, но с партнером, который не является вашим супругом), употребить алкоголь, или дать волю своей тяге к насилию; украсть кое-что понравившееся, – тем не менее то, что вы страстно желаете, не должно быть тем, что вы делаете. «Для верующего мужчины и верующей женщины нет выбора при принятии ими решения, если Аллах и Его посланник уже приняли решение. А кто ослушается Аллаха и Его посланника, тот впал в очевидное заблуждение» (33:36). У каждого из нас имеется бесспорный ген, без которого никто не может считаться человеком, – он называется «ген самообладания»!